Не надо жалеть политика Тэнасе за то, что он мог еще многое сделать для своей Либерально-демократической партии и, может быть, больше, чем его шеф. Не надо также жалеть министра юстиции за то, что он слишком рано покидает своё кресло, а вокруг столько незаконченных дел по реформированию страны. Для него как политика и как государственного мужа пробил час истины. Пришло время выбора, и он, хочется верить, сделал выбор.
Трудный ли это был выбор? Люди, когда входят в политику или выходят из нее, выбирают (осознано или нет) словно между жизнью и смертью. Независимо от того, ставит человек перед собой великие цели или нет, независимо от того, движет ли его выбором корысть или общественное благо, он выбирает между благородным и низким, между честностью и шарлатанством, между добром и злом, в конце концов. Политика и порядочность, политика и служение народу, политика и социальный романтизм – вещи несовместимые. Но бывают, хотя и редко, исключения.
Проблема партийной принадлежности индивидуума приводит нас неизбежно к вопросу об обустройстве молдавских партий. Одно из главных сожалений уходящего Тэнасе, если кто заметил, состоит в том, что он как министр юстиции не сумел уже сегодня начать законное финансирование молдавских партий из бюджета страны. Что кроется за этим горьким сожалением?
Партия, обустройство партии – это только формально порождение закона. Как и любая материальная или нематериальная структура, партия – это, прежде всего, порождение нашего с вами молдавского менталитета, сильно смешанного с современным феноменом дикого капитализма, от которого сегодня выигрывают немногие, а страдают почти все. Это значит, что в лучшем случае твой партийный коллега может поделиться с тобой краюхой хлеба или тарелкой похлёбки, а все остальные вещи – от придорожного колодца, примэрии до партии и государства – должны иметь хозяина, и этот хозяин должен быть только в единственном числе.
Наш менталитет, то есть культурно–психологический генотип – плод многовековой истории маленькой страны, плод непрерывного числа попыток пристойно реагировать на внешние агрессивные политико-экономические вызовы, которые означали лишь подавление и порабощение, и лишь в лучшем случае пренебрежение нашим не то что мнением, а существованием. И вот на наше повёрнутое внутрь общественное сознание, защищенное лишь единственным оружием – внешним гостеприимством и добротой, рухнула огромная скала неизвестного нам до селе мира под известным нам «ником» капитализм, потому что на самом деле никто не знает, как назвать эту чужую грубую интервенцию. То, что мы называем нашей христианской сущностью, то, что столетиями защищало нас от нашего же менталитета, хрустнуло, как неокрепший позвоночник ягнёнка. Хрустнуло так, что перекрестились попы, только что толку от такой помощи!
Современная двадцатилетняя история Молдовы – это совокупность трагических историй о том, как молдаване обкрадывали друг друга и как они грабили своё государство. Всё кончилось тем, что, если верить статистике и социологическим опросам, из сотни молдаван три живут как у Бога за пазухой, ещё семь на материальную жизнь никак не могут жаловаться, с два десятка сводят концы с концами. Ну, а остальные могут только пользоваться, если хватит веры, нравоучением, согласно которому «будет день – будет пища». Но, как оказалось, вера в дефиците, даже при всё возрастающем количестве реставрированных церквей и монастырей. Поэтому распределение благ в нашем государстве пока происходит по принципу: кто к благу подкрался быстрее.
Вот из этого современного мировоззрения молдаванина, как из промышленной печи, выходят сырые продукты его материального и умственного труда, в том числе и партии. Поэтому не мудрено, что любая молдавская партия принадлежит одному человеку, хозяину, у которого по определению денег должно быть на несколько порядков больше, чем у своих коллег. Если с завтрашнего дня, к примеру, бывшему министру юстиции Тэнасе удалось бы начать финансирование политических организаций из госбюджета, то ничего бы, конечно, радикально не изменилось. Это бы означало лишь долгий и кропотливый путь выжимания из хозяев – капля по капле – их партийных привилегий и начало строительства хрупкого коллегиального управления этими организациями и не менее хрупкого общественного контроля за ними.
Настоящее обустройство молдавских партий по лекалам феодальных отношений породило в Молдове чуть ли не самое мерзкое внутрипартийное явление – отбор членов партии и особенно членов аппарата правления по принципу личной верности лидеру, вождю. Каждый верен каждому, согласно субординации, и с вершины партийной пирамиды до её подножья функционирует вяло тянущаяся цепочка раболепия. Явление это, конечно, не новое, но оно во многом переплюнуло даже самые уродливые формы сталинского партийного строительства. У сталинской партии была хотя бы для проформы доктрина – ленинская, и мечта – построить коммунизм. Нашей партийной элите доктрина нужна лишь для регистрации в Минюсте, для электоральных игр и светских бесед с европейскими гостями. А мечтой в основном является стремление расширить свой бизнес или бизнес близких родственников, купить шикарный дом в Швейцарии или построить дачу в дубовых чащах наших худеющих Кодр. Выхолащивание интеллекта и профессионализма из живых партийных организмов не может не сказаться на их жизнеспособности. Так, одна за другой, оставляя лидеров за бортом политической жизни, приказали долго жить партии Моцпана, Снегура, Урекяна. На очереди, не надо гадать, какие…
И партии, которые сегодня выглядят сильными и богатыми, как никогда близки к краху. Едва родившись, они должны возродиться, а чтобы выжить нужно, строиться согласно европейским принципам, а ещё лучше согласно нашей христианской сущности. Видеть в человеке не слугу своего, судить его по делам – как древо по плодам. Но стойкая любовь к материальным ценностям, неуважение к мудрости нищающего народа и, вульгарно выражаясь, чемоданное настроение – эти и другие пороки держат наших лидеров в тёмном прошлом. И ведь принцип личной верности уже не работает! Партийный красавец Мариан Лупу, которому пророчили «царский жезл» Партии коммунистов, взял и наплевал на свою длинную и непростую карьеру, находясь в двух шагах от вожделенного. Может, он и предатель, как многие говорят, но сдается мне, что в нём победили не столько американские и проевропейские настроения, не столько денежные страсти, сколько тоска по внутренней свободе, что естественно для цивилизованного человека. Только вот, нашёл ли он эту свободу при новом партийном боссе?
В отличие от Лупу, Тэнасе ушёл тихо и учтиво. Но сказал на прощание в принципе то же, что и Лупу, и то, что сказал бы любой из нас в момент откровения: «Я не хочу жить по уставу хозяина, я сам хозяин своей жизни!»
