НОВОСТИ И МНЕНИЯ
В РЕАЛЬНОМ ВРЕМЕНИ

Как празднуются 1 и 9 Мая в Берлине?

Опубликовано : 06 май 2011 г. 11:09 | Просмотров: 5 459 | Категория: Новости
Майские праздники в Берлине совершенно ломают зарождающиеся было в Молдове специфические понятия добра и зла, хорошего и плохого, сопротивления и окупации, диллемы выбора пути и ненужного более исторического наследия, от которого придётся отказаться.

Однажды в Берлине

Признаться, особого внутренного волнения во мне праздник 1 Мая не вызывает. Другое дело 9-е — всё-таки дед воевал... А 1 Мая — это для меня прежде всего первый день последнего месяца весны. К призыву «Пролетарии всех стран, объединяйтесь!» я отношусь скептически, а к идее солидарности всех трудящихся — настороженно. В то же время не могу не отметить то незлобивое чувство единения, с которым 1 Мая празднуется у нас сегодня, да и весна... Правда, в последнее время все публичные мероприятия у нас политизируются, создаются новые «праздники скорби», но об этом позже.

Три года назад одним из моих сильнейших впечатлений от командировки в Германию стало празднование 1 Мая в Берлине. В этом году, находясь уже несколько месяцев тут, лучше зная город, язык и повадки населения, я опять решил сходить на немецкий Первомай, вместе с одним коллегой по работе. Интересно было взглянуть в свете процессов, происходящих в последнее время в молдавском обществе, на то, как к майским праздникам относятся в передовой стране вожделенного ЕС.

ЗюдОст 36

Первое впечатление ждало нас прямо у выхода из вагона метро на Коттбусер Тор. Молодой человек в модном костюме и в очках от Рай Бен сосредоточенно всматривался в сборник статей Розы Люксембург в мягком, карманном оформлении. Чуть дальше, у эскалатора, двое турков несли сложенное, будто ковер, красное знамя. Под ногами валялись пластиковые пивные бокалы и листовки, осуждающие интервенцию НАТО в Ливии. Мы вышли на улицу. Улица встретила нас многотысячной толпой, гамом, запахами жареного мяса и приглушёнными звуками музыки. У выхода из метро трое уже подвыпивших панков нестройными, но громкими голосами, напевали «Калинку». По другую сторону Скалитцер Штрассе находилась колонна полицейских в зелёном, которые наблюдали за происходящим. Двое из них фотографировали друг друга на фоне толпы. Заранее отмечу, что полиция вела себя абсолютно миролюбиво. Силы правопорядка были созваны прежде всего для предотвращения возможных столкновений, традиционно устраиваемых 1 Мая радикалами. На этот раз обошлось, а полицейские любезно указывали особо пьяным горожанам, как пройти в туалет, т. е. — за ближайший куст.

Простое уравнение. Берлин — самый «турецкий» город мира после Истанбула. Кройцберг — самый «турецкий» район Берлина. Улицы почтового микрорайона ЗюдОст 36 — самые «турецкие» улицы Кройцберга. Помимо мигрантов, здесь обитают многочисленные бедные студенты, нищие леворадикалы, рэперы турецкого происхождения, панки, анархисты, бродячие ораторы, босые поклонники Кришны. Здесь самый большой процент людей мигрантского происхождения во всём Берлине. Здесь наивысший уровень безработицы в городе. Здесь полно андеграундных ночных клубов, рок-баров, специализированных магазинов по продаже разнообразных приспособлений для курения марихуаны. И вся эта колоритная толпа выходит, вываливается 1 Мая на улицы ЗюдОст 36, подкреплённая десятками тысяч приезжих, и кричит, и веселится, и пьёт, и курит, и поёт, и протестует.

На перекрёстках улиц расположены сцены, обрамлённые огромными динамиками, из которых доносится (льётся, орёт, ритмично дребезжит) музыка самых разных направлений, от хип-хопа до хэви, от панка до джаза и от хауса до церковного рока. Войдя в толпу, человек подхвачен её броуновским потоком и за несколько часов кружания по кварталам успевает, словно в гигантском калейдоскопе, посетить десяток разных стран, услышать 50 различных языков, избавиться от целого ряда стереотипов. Я видел рэперов, которые прыгали и орали под панк-рок, а также металлистов, которые танцевали регги. Долговязый парень в пушистом костюме белого медведя орал в грамофон лозунги о необходимости спасения оригинальной арктической фауны, а девушка в розовом костюме, с прической и собачкой а-ля «Пэрис Хилтон», но в армейских сапогах без чулок, целеустремлённо надувала красные воздушные шарики с одной-единственной надписью на неправильном русском: «Револютсия»...

Это своего рода немецкий вариант бразильского карнавала, с чётким левым привкусом и несколько анархистским послевкусием. Вообще берлинское 1 Мая — это праздник для любого фотографа, ведь редко когда увидишь на относительно небольшой площади такое количество неформальных, красочных типажей.

Но это не просто сборище люмпенов и неформалов. Со всего Берлина сюда стягиваются целые семьи. Людей с колясками здесь полно, и если в половине из них находились бутылки из под пива, заботливо собранные для последующей сдачи в магазин, то в остальных были всё-таки дети. Потому что это праздник народный и без определённой политической инициативы. Да, мелькают плакаты вроде «Бундестаг, ты сукин сын!» или «Гаддафи фор президент», сдобренные портретами Сталина и Маркса, но нельзя сказать, что речь идёт о каких-то специальных акциях, направленных против, например, ХДС или Меркель. Кое-где присутствуют стенды левых — «Ди Линке» или «ГКП», но в качестве организаторов праздника эти партии не выступают. Главная инициатива исходит от молодёжных неформальных организаций, а также от мигрантских профсоюзов.

1 Мая как модель общества

Можно ли за всей этой вакханалией усмотреть какой-то принцип? Тысячи разных, ни в чём друг на друга не похожих лиц, нарядов, фенечек, выражений. Абсолютно восточное столпотворение, и никакого немецкого «орднунга». Даже портреты Маркса встречаются на зелёном или голубом фоне. 1 Мая в Берлине не красное, а пёстрое.

И всё-таки определённое правило есть, и оно далеко не только немецкое. Что-то всех этих людей объединяет. Самое странное, что это «что-то» мне давно, по крайней мере на словах, было известно. И немудрено — термины «свобода» и «европейские ценности» присутствуют в программе абсолютного большинства тех партий, которых все мы имеем удовольствие лицезреть по всей Молдове, ведь предвыборные постеры различных цветов развешаны сегодня на кладбищах, распяты под фигурой Христа на деревянных крестах у колодцах в сёлах, свисают с этажей больниц... Нет, я совсем не хочу утверждать, что свободы в Молдове нет, что меня или знакомых мне людей там как-то преследует или принуждают — это бред. Но кажущаяся вечной предвыборная пестрота Кишинёва имеет обратное действие, она бесконечно делит людей по политическому, этническому, языковому, а скоро, может быть, и конфессиональному принципу. И чем чаще нам твердят с экранов информационных носителей о том, что мы приближаемся к Европе, к её ценностям, тем явственнее вырисовывается разница, а может, и целая пропасть, нас от этих самых желанных ценностей отделяющая.

Набившие всем оскомину слова «менталитет» и «европейский подход» исходят от тех, кто планомерно вынуждают искать виновных и плохих в русских, румынах, ветеранах, либералах, коммунистах — вместо того, чтобы искать их в них самих. И я с удивлением узнаю, что мои родители — жертвы, а мои русскоязычные друзья — оккупанты. Или наоборот, что русскоязычные друзья прищемляются националистами. Интересно, почему я всего этого не замечаю? Мне говорят, а я этого не вижу. Или я живу в параллельном измерении, в другой Молдове...

В немецком обществе, например, единственным общепринятым и всеми отторгаемым врагом являются неонацисты. Оно и понятно. Всё остальное можно лицезреть 1 Мая. Внешние атрибуты многозначны — турки устраивают свои хороводы и пьют немецкое пиво, немцы скачут под звуки панк-рока и закусывают турецкими кебабами, и те и другие выкрикивают воинственные социалистические лозунги затем, чтобы на второй день вернуться к своим безобидным капиталистическим занятиям. По внешним признакам каждый здесь находит свою нишу, и никто его при этом не притесняет, не преследует, никого он не раздражает. Потому что основные, базовые ценности давно определены, ответы на главные вопросы давно всем известны, и устремления всем абсолютно понятны и всеми разделяются. А устремления эти не состоят в том, чтобы осудить некую окупацию или попытаться вывести из Молдовы родословную библейского Адама, а в том, чтобы поддерживать в обществе и вокруг себя комфорт и порядок. И это главное наблюдение, сделанной мной за более чем полгода, проведённых в Германии, — с одной стороны, люди абсолютно свободны считать себя кем угодно и причислять себя к любой социальной группе, но в то же время они чётко знают, как нужно себя вести и действовать, чтобы общество оставалось здоровым, свободным и высокоразвитым, причём инициатива эта гражданская, а не политическая.

Победители в стране проигравших?

В абсолютном большинстве стран существуют политические партии или по крайней мере одна. В каждой демократической стране их больше, чем одна. Каждая партия имеет своих сторонников, свой электорат, который по меньшей мере раз в несколько лет активизируется и выражает своё согласие с идеями того или иного политического формирования путём участия в выборах. Идеи каждого политического формирования суть набор принципов, взглядов, намерений, интерпретаций, которые вместе составляют программу соответствующей партии. Эти простые в общем-то постулаты воспринимаются совершенно по-разному в странах с различным уровнем развития демократии. В Германии меня несколько удивило, что люди по большому счёту довольно аполитичны. Общество совершенно не политизировано. Население становится политически активным только на период выборов. В остальном люди предпочитают думать о другом. Гражданское самосознание общества здесь на порядок сильнее политического самосознания. Зато у нас люди с садизмом расходуют свои нервные клетки в непрекращающихся дискуссиях в барах, в Интернете, на кухнях, на страницах газет — дискуссиях об языке и идентичности, о левых и правых, об этносе и территории, о проигравших и победителях.

Кстати, о победителях — очередной парадокс. Знаменитый Трептов-парк — расположен он вдоль берега реки Шпрее, по соседству с плавучими жилыми баржами-домами и многочисленными лебедями. В этом парке в 1946–1949 годах был сооружён советский мемориальный комплекс, в котором было захоронено свыше 7000 солдат, павших в битвах на улицах города. Мемориал огромен и венчает его 12-метровая скульптура весом около 70 тонн, изображающая советского солдата, который в левой руке держит ребенка, а в правой — меч. Левая нога солдата покоится на свастике, предварительно разрубленной этим самым мечом. Вся скульптура находится на огромном кургане. И с 1995 года здесь постоянно празднуется День Победы, причём именно 9-го числа, а не 8-го, как в остальной Европе. Празднуется, как везде — собираются ветераны, толпы молодёжи несут им цветы, выступают представители различных немецких, немецко-русских, антифашистских организаций. Турки продают блины и наливают из фляжки или самовара, немцы в будёновках фотографируются с ветеранами, выступают военные ансамбли. Многие приходят с совсем маленькими детьми, которые резвятся на полянах или играют, прячясь друг от друга за гранитными блоками — весна... И это в Берлине! В том самом городе, по центру которого проходила та самая стена, с которой стреляли, и не резиновыми пулями... В том самом городе, в котором разница между западной и восточной частью и до сих пор очень заметна — за 40 минут путешествия на кольцевой линии электрички, которая овалом проходит сквозь весь Берлин, эту разницу в архитектуре, фасадах, степени чистоты невозможно не ощутить. В той самой стране, где и сегодня, спустя 20 (!) лет после объединения, лишь 7% ежегодных браков заключаются между выходцами с западной и восточной стороны. Но 9 Мая празднуется, и празднуется широко, и никто не чувствует себя ущемлённым в своих национальных или исторических правах. Если скажешь немцам, что они чествуют оккупантов, они как минимум не поймут. И их, кстати, совершенно «не колышет», что в Австрии или Швейцарии, в чужой стране, люди говорят на том же языке.

Но вернёмся к мемориалу. В 2003–2004 годах этот памятник реставрировался. Львиная доля расходов за счёт государства. За счёт немецких налогоплательщиков. Потому что это история. Три года назад в другом советском мемориале Берлина, в Тиергартен, я наблюдал, как у подножия памятника советскому солдату подростки, ещё практически дети, устраивали соревнования по скейтбоурдингу. Вряд ли они хорошо знали, в чём заключается символика данного места. Но они знали, что это их город. И они привыкли видеть его таким.

Немецкие парадоксы и молдавская действительность

И всё-таки больше всего меня поражает необъяснимое. Почему в городе-столице бывшего Третьего рейха абсолютно искренне и мирно празднуют 9 Мая? Почему в городе, десятилетия разделённом высокой, непролазной, охраняемой каменной стеной, никто не заикается об запрете чего бы там ни было? Почему здесь за время прогулки по «студенческим» районам можно услышать десятки различных языков и не заметить ни одного недовольного или злобного взгляда в адрес «иноземцев»? Почему здесь реставрируют памятники «оккупантам»?

И почему у нас, в стране-победительнице Второй мировой войны, называют улицы в честь всемирно признанных военных преступников? Почему у нас люди предпочитают ходить по немытым тротуарам и рассуждать о судьбе альянса или о стратегии оппозиции вместо того, чтобы наклониться и эту самую улицу вымыть? Почему у нас отсутствует здоровое гражданское общество? Почему у нас отсутствует общество как таковое? Почему нас заставляют ненавидеть друг друга?




Сообщить о ошибке | Версия для печати




Похожие новости
АРХИВ ТРАНСЛЯЦИЙ
все трансляции
САМЫЕ ПОСЕЩАЕМЫЕ
ВЛАСТЬ
Глава Антикоррупционного центра возмущен «спекуляциями», в которых фигурирует имя депутата Архире
17.04.2022  Комиссар ОБСЕ требует от молдавских властей не пренебрегать проблемами общественного телерадиовещания
17.04.2022  Выгодополучатель от рейдерских атак, Владимир Плахотнюк, обещает сделать страну «более красивой и сильной»
17.04.2022  Тимофти, приговаривавший людей «за антисоветскую агитацию», утверждает, что судил только по поступкам
ЛЮДИ
БИЗНЕС
КРИМИНАЛ